Дорога в ресторан
Фрагмент 5. Общага (окончание)
#сергеймироновистории

Итак, основная проблема к третьему курсу была полностью решена. Теперь мне хотелось заработать денег, а еще надо было получить наконец диплом. Путь к деньгам и диплому вел через несколько забавных историй, которыми и поделюсь.

***
Учиться мне было очень легко, если бы я сам не осложнял себе жизнь своим неуемным характером. Однажды я повздорил с замдиректора по учебно-воспитательной работе. Эта прекрасная женщина вела у нас литературу и на одном из занятий привычно ноющим тоном произнесла: «Я, женщина с высшим образованием, - что я здесь делаю с вами, дураками, тупицами? Теряю время, теряю жизнь?..» - на что я, несдержанный мальчишка, тут же ляпнул: «Видно, у вас уровень такой, что только в ПТУ вы и сможете преподавать. Кто вас заставлял сюда идти?» Произнес в итоге целую речь, одухотворенную и пламенную. Мне дали высказаться - но не дали потом житья.

Она стала моим врагом. Ловила, выслеживала, искала любой повод отыграться. И в конце концов «застукала» с девчонками. Две мои подружки – местные девочки, не учащиеся - остались, как это часто бывало, ночевать в моей квартире. Тут-то утром нас и обнаружила замдиректора. Она накинулась на девчонок, они обложили ее привычным матом, она за словом в карман не полезла, но и гостьи мои уже перегнули палку. А отдуваться пришлось мне.
В тот же день собрали срочный педсовет, и меня отчислили за хулиганство, нарушение внутреннего распорядка и… «разврат». Так и сказали.

Мне это совсем не понравилось. Теперь я не получу это несчастное среднее образование – а где мне его получать? В вечерней школе? Опять все заново? Столько сил, труда, жизни – и все впустую, когда до диплома осталось полгода? Говорить с ней бесполезно, это понятно. Она и слушать не станет: кто я такой для нее? Какой-то пэтэушник, который ни на что не может повлиять…

Или может?
В тот же день наша группа взбунтовалась и объявила забастовку. Я произнес еще одну проникновенную речь - на этот раз перед однокурсниками. Я напомнил им все грехи администрации: кого-то в армию забрали не вовремя, кого-то дебилом обозвали, за кого-то не вступились. А чем нас кормят? А как унижают? Доколе это терпеть? Бастуем, ребята! никакой больше учебы!!

Мои лозунги охотно подхватили. После первой пары к нашему бунту присоединился весь третий курс, а за ним и весь второй. Я несколько не ожидал такой сплоченности, но она была мне очень на руку.

Где-то после третьей пары директор ПТУ вызвал меня на переговоры. Не помню его имени; невысокий добродушный человек. По-доброму, спокойно он спросил:
- Чего ты хочешь?
- Остаться учиться и нормально закончить год, получить диплом.
- Ну что ж, мы обсудим этот вопрос… поговорим, решим, дадим тебе знать…
- Нет-нет, я хочу не этого. Мы хотим не этого. Нам нужно, чтобы приехала комиссия из министерства образования. Видите ли, мы в самом деле недовольны, как выстроен учебный процесс, как с нами обращаются, как мы живем… Это безобразие. Мы нормальные люди, не хулиганы, но и права свои знаем. В столовой – воровство, в преподавании – недоработки… Когда нас выслушают члены комиссии, мы, конечно же, вернемся к учебе. А пока – нет.
Сегодня к нам присоединится первый курс, и вся учебная деятельность таким образом будет парализована.

Он улыбнулся:
- А что за девицы были в твоей кровати? Разве это нормально? Разве это правильно?
- Что – это? – изумился я. - То, что в моей постели спят две девушки, как раз говорит о том, что сам я спал в соседней комнате. Неужели вы думаете, что современный учащийся ПТУ может спать с двумя девушками в одной, извините, постели, в семнадцать-то лет? Мне бы и в голову не пришло, если бы вы не намекнули… Кажется, я знаю, откуда у вас эти абсурдные мысли. Вероятно, это наша уважаемая замдиректора изложила их вам? А я говорю: да, эти две девушки пришли ко мне в гости. Сами, по своему желанию, я их не звал. Ведь нигде не сказано, что это запрещено? Да и комендант не пустил бы просто так, верно? Время было позднее, и я оставил их у себя ночевать ради их собственной безопасности, а сам лег в соседней комнате. Район у нас неспокойный. Между прочим, они не сразу согласились, я их еще уговаривал. Но не вернуться ли нам к вопросу о комиссии из министерства?

Директор думал недолго. Он восстановил меня в ПТУ в тот же день. И все снова стало замечательно.
Я мог бы учиться отлично, но не видел в этом смысла. Тратить время на заработки было куда интереснее.

Зарабатывал я деньги поначалу очень своеобразным образом: мы с другом Олегом по прозвищу Птица продавал пиво у станции метро Новогиреево. Закупали пиво и водку на оптушке, выходили с ящиками к метро – да-да, прямо на улицу у метро - и сбывали товар. Место было бойкое, мы быстро распродавали партию.

Конечно, просто так зарабатывать на улице нам никто не позволил бы, и в первый же день к нам подошли крупные ребята и попросили денег за спокойствие в будущем. Вспыльчивый Птица зачем-то полез в драку, и я решил продолжать бизнес без него: как бы не пришили нас обоих из-за такой непонятливости... Да и просили они сущую ерунду: процентов пять от дохода. Я нашел себе других помощников, и мы стали вкалывать. «Бизнес» оказался удачным. Вскоре у нас уже были и джинсы, и кожаные куртки, и кроссовки – полный прикид! Самыми ходовыми сортами пива были «Московское», «Хамовники» и очень крепкое «Останкинское».
К сожалению, мы продержались там недолго, потому что наша милейшая и лояльнейшая крыша поругалась с крышей собственной – уже не такой славной. А мы оказались под рукой, не повезло. Несмотря на все мое умение драться, именно в этом случае надо было убегать, что мы и сделали: перспектива стать калеками маячила очень явно, бойцы противника вызывали уважение.

На этом мой пивной бизнес закончился. Мы пытались работать у других станций метро – Царицыно, Юго-Западная, – но почему-то не пошло: то ли районы непьющие, то ли еще что… Я уже почувствовал вкус хороших денег и не желал возиться за копейки. Поэтому я просто стал ждать подходящего случая.

И случай вскоре подвернулся, да еще какой!
Однажды утром мы с приятелями увидели на улице какого-то мелкого шкета, который тащил большую картонную коробку. Приглядевшись, поняли, что коробка наполнена блоками сигарет «Опал». «Где взял?» - «На станции. Там поезд растаскивают…»
До станции было рукой подать. Мы встали в лесочке и стали наблюдать. Через двадцать минут почти все стало ясно.

К стоящему на путях поезду периодически подбегала толпа какой-то мелкой шпаны. В одном из вагонов были открыты двери; шпана набивалась в вагон, вытягивала оттуда такие же коробки, что мы видели у мальчишки на улице, и пыталась с ними убежать. Тут-то и появлялась милиция: они ловили шкетов и вместе с коробками куда-то увозили. Проходило время, поезд атаковали новые любители бесплатного курева, и история повторялась. Поэтому милиция и не охраняла поезд: шла обычная ловля на живца. Ну и, конечно, попутно они сами запасались конфискованными коробками. Кое-кто из моих однокурсников жадно поглядывал на них, но все понимали, что против милиции мы не пойдем: криминал нам не нужен.
В то же время кому-то из мальчишек удавалось уйти от милиции, вот они-то меня и заинтересовали. Мы встали цепью за лесом и стали ловить этих пацанов с коробками. Конечно, нам их безропотно отдавали, против их несобранной толпы мы стояли небольшой – человек восемь, - но отлично организованной группой.

Что случилось с поездом и почему вообще оказалось возможным растащить целый состав сигарет, мы так и не узнали. Нас это не интересовало. Времена были такие… много беспризорного добра я повидал.

К вечеру вся общага была забита сигаретами от фундамента до крыши. «Ту-134», «Опал», «Родопи» и «Космос». В комнатах невозможно было пройти. Коробки падали сверху, валялись под ногами; были забиты ванные, кухни, сортиры, шкафы… Нужно было срочно распорядиться этим добром. И я стал возить их на стихийный рынок около метро Щелковская. Брал такси, набивал коробками под крышу и отвозил - скидывал торговцам.

Вскоре вся моя доля была пристроена – но сигарет в общаге оставалось буквально навалом. И тогда я пустил среди своих менее расторопных товарищей слух, что грядет обыск и облава; милиции, дескать, уже все известно и надо срочно избавляться от сигарет. А девать-то их некуда! И я начал скупать коробки – к вечеру следующего дня мне отдавали их по любой цене, лишь бы забрал. Я наводнил все окрестные рынки этими сигаретами. На востоке Москвы я знал, наверное, всех торговцев, каждый ларек, каждую палатку. И, конечно, мне удалось хорошо заработать: таких денег я не видел раньше никогда. Еще вчера я не знал, куда девать сигареты, - сегодня думал, куда девать пачки купюр.
С того дня без денег я, кажется, не сидел никогда.

***
В ту пору я не думал о будущем. Жил одним днем. Мне было интересно, весело: движение, приключения. Деньги сами по себе не были нужны. Я был упакован: джинсы, кожаная куртка, обливная дубленка, норковая шапка! Все, чего мог пожелать себе в 93 году 17-летний парень, у меня было. Кроме, разве что, машины. Даже если бы у меня были на нее деньги, я не купил бы тогда автомобиль. Он был за гранью моих представлений о роскоши, казался чем-то астрономическим, из другой вселенной… Кроме того, я предпочитал держать свое имущество под рукой. Когда живешь одним днем, этого достаточно…
Я мог бы снимать квартиру, но не делал этого: в общаге мне было удобно и комфортно, я находился среди своих, никто не докучал мне соседством. Считаю, что тратил деньги совершенно правильно.

***
Учащиеся нашего ПТУ традиционно проходили практику на близлежащем заводе. Однажды на занятия пришли какие-то ребята с этого завода и попросили дать ребят покрепче для погрузки картошки, обещали заплатить. Наш мастер отобрал нескольких человек, включая меня. Мы весь день, как проклятые, грузили эту картошку, и нам действительно заплатили – какие-то копейки. Обычный студентик был бы счастлив, но я уже привык нормально зарабатывать, а кроме того понимал, что́ сколько стоит.

Поэтому на следующее утро я не пошел грузить картошку, а отправился в бухгалтерию завода выяснять подробности. Бухгалтер, милейшая женщина, объяснила мне: завод закупил картошку для своих работников, и эту картошку сейчас как раз распределяют. Оплате по смете подлежали самые разные виды работ: упаковка картошки в мешки, взвешивание, погрузка в машину, доставка до места жительства работника и так далее. Но так уж получилось, что работники в основном забирали свою картошку сами и платить за это никому не было надо.
Лишние деньги! Стало ясно, что вся смета целиком – липовая. Поблагодарив душевную бухгалтершу, я вернулся к картошке, нашел парня, который нас нанял, и заговорил с ним:
- Мне показалось, что вы нам как-то маловато заплатили. Я ведь не ошибаюсь? Наверное, я буду вынужден обратиться в милицию, потому что имеет место не просто эксплуатация детского труда, а еще и самое обычное мошенничество. По смете одна цифра, по факту совсем другая. Вы обманываете государство – а государство очень не любит, когда его обманывают, понимаете? Оно обманщиков обычно сажает.

Он не испугался, но посмотрел на меня серьезно:
- Ты прав. Мы надбавим, вы получите побольше, по справедливости.
- Мы получим не побольше, а всю сумму по смете. Вот так будет действительно справедливо.
- Но вы же не развозите картошку по домам, - усмехнулся он. – За что же вы заберете себе всю сумму?
– Может быть, ее хотите забрать вы? – уточнил я. – Может быть, именно вы развозите картошку? Или нет? Тогда вам и беспокоиться не о чем: никто вас не обделил.
Мы работали неделю от зари до зари, расфасовывая картошку по мешкам, а получили расчет полностью по смете, за полный перечень работ. Здоровенная пачка денег каждому. Это была золотая картошка! На память о ней у меня появились модные туфли, костюм с отливом, несколько красивых рубашек – я всегда любил хорошо выглядеть.


***
Близилась последняя сессия и дипломные экзамены.
Мы проходили практику на заводе. Однажды на доске объявлений я прочел: «Работники завода могут приобрести путевки в санаторий на Черном море, в Архипово-Осиповке, за 10 процентов от цены, четыре тысячи рублей. Остальное оплачивает завод». Четыре тысячи у меня были с собой, и я сразу пошел в профком:

– Можно мне льготную путевку, пока все не разобрали?
Пожилая тетенька улыбнулась:
– Молодой человек, вы с ума сошли? Вы кто? Путевки могут купить только ветераны завода, передовики производства…
– Так и я не посторонний. Я тут у вас практику прохожу.
– Нет, юноша, не положено.
– А сколько стоит путевка без льгот?
– Очень дорого. Сорок тысяч.
– Так продайте за полную цену, – широко улыбнулся я. – Ведь так можно? Вы пока внесите мою фамилию в список, чтобы путевка на меня была отложена, а деньги я попозже принесу, хорошо?

Женщина пожала плечами, но фамилию мою вписала – это мне и было нужно. Теперь оставалось поймать момент. И я стал наведываться в профком утром, днем и вечером – и все время она была на месте. Но не может же человек постоянно сидеть на стуле? Когда-нибудь она уйдет: на обед или по семейным делам пораньше отпросится…. И вот наконец удача! Знакомой сотрудницы нет, вместо нее другая женщина – которая спокойно продает мне путевку за четыре тысячи рублей. Ведь я есть в списке – отчего же не продать? Путевка досталась мне.

Оставался один вопрос: диплом. Уезжать на море нужно было раньше, чем начинались экзамены. И я снова пошел к добродушному директору:
– Меня тут за отличную работу на заводе льготной путевкой премировали… Да только вот не получается уехать: экзамены. Можно ли сдать диплом досрочно?

Он рассмотрел путевку чуть ли не под лупой. Всё правда: с завода путевка, настоящая. Поднял на меня усталый взгляд:
– Делай, что хочешь, только вали отсюда…

Диплом на тему какой-то детали я просмотрел по диагонали перед защитой. Деталь делал Ваня Туз, диплом писали и чертили девчонки по Ваниным наброскам. Я получил свой трояк и уехал на море.

На этом моя учеба в ПТУ закончилась, и началась вольная взрослая жизнь.