Дорога в ресторан.
Фрагмент 16. Интриги в «Саквояже».
#сергеймироновистории

Убедившись, что дни клуба «Джентльмен Джек» сочтены, я стал поднимать свои многочисленные знакомства, подыскивая новое место.

Однажды, несколькими месяцами ранее, меня пригласили на слет рестораторов в отеле «Марриотт», чтобы я поделился премудростями клубной жизни. От той встречи у меня осталась визитка некоего Виктора Богатырева. Виктор Анатольевич сказал тогда: «Захотите у меня работать – позвоните». Я позвонил и получил приглашение на встречу.

Богатырев владел и управлял кафе «Карлсберг» на первом этаже гостиницы «Космос». Я приехал, взглянул на заведение и понял: формат совершенно не мой. Мне не было интересно ни само место, ни его интерпретация, концепция – а то, что интереса не вызывает, требует очень больших усилий и даже насилия над собой. Человек я крайне ленивый, хоть на вид и энергичный, и заставлять себя делать что-то без интереса – выше моих возможностей. Работу ради денег и без удовольствия я исключил для себя еще в детстве, в автосервисе. Словом, не было никаких причин здесь оставаться.

Как ни удивительно – остался. Идеального предложения я на тот момент не имел, а все прочие возможные места были еще больше «не моими». В ожидании, пока не подвернется что-то получше, я принял предложение. Тем более что объективно кафе было очень и очень достойным. Оборот в нем оказался будь здоров! Вскоре Богатырев переименовал «Карлсберг» в «Саквояж», и это название подходило заведению гораздо лучше. А я решил задержаться, потому что вдруг почувствовал: тут у меня получится пройти хорошую школу.

Это кафе было, по сути, полноценным рестораном с европейской кухней, только небольшим. Все было сделано очень стильно. Интерьером и декором занималась жена Виктора Анатольевича, и занималась на отлично. Я впервые увидел, насколько хорошо можно делать такие вещи. Ранее как-то недооценивал подобные вопросы, а тут… У нее была прекрасная творческая фантазия. И человеком она была прекрасным. Многое объяснила мне о впечатлении, которое производит правильный интерьер, – кое-что я ощущал интуитивно, а она помогла прояснить, сформулировать. Я ей очень благодарен.

Сам Виктор Анатольевич постоянно устраивал в кафе выставки картин. Он помогал художникам, гости могли купить картины – и часто делали это. Да что там гости – я сам купил пару полотен!

Все было оформлено с большим вкусом, очень нравилось гостям и очень нравилось мне.

Ходили к нам в основном иностранцы. В баре всегда сидели девочки в поисках клиента: красивые, в интересных платьях, они хорошо выглядели и были частью антуража. За счет своих клиентов они все время заказывали какую-то еду и почему-то ели всю ночь – во всяком случае, мне так запомнилось.

Лучше всего влиял на заведение его хозяин, и о нем мне хочется рассказать отдельно. Виктор Анатольевич много лет назад переехал в Москву из Одессы, но ведь бывших одесситов не бывает! И всю житейскую мудрость, присущую жителям этого уникального города, он вложил в дело. В «Космосе» Богатырев оказался благодаря своему другу, управляющему гостиницей. Начал с охраны: руководил ею, поставил везде своих людей. Потом занялся ремонтом. Затем поставлял в гостиницу телевизоры, антенны, какую-то другую технику. Все это происходило в лихие девяностые, и, конечно, бандиты сразу попытались подвинуть пришлого. Так вот: он не двигался. Вообще.

О его устойчивости ходили легенды – мне довелось их слушать. О его страшных переговорах мне рассказывали многие. На Виктора Анатольевича покушались, его сбивала машина, его заместителя застрелили прямо в гостинице. Силу его духа невозможно было сломить, но пока Богатырев валялся в больнице, охранного бизнеса он все же лишился: отжали. Однако не таков был этот человек, чтобы испугаться, молча все отдать и уехать к себе в Одессу. Он отсудил аренду кафе «Саквояж» на пятнадцать лет и аренду практически половины этажа в «Космосе». В гостинице остались его телевизоры и антенны, и «Космос» продолжал платить ему деньги за аренду всего этого оборудования. Только вот здоровье после покушения стало барахлить…

Очень любил внедорожники «тойота», у него их было два – одинаковых.

Человек он был сильный, внушительный, плечистый, с длинными волосами. Серьезный. Очень хорошо говорил. Волевой, цельный, редкий. Бывший боксер. Не скажу, что я был его поклонником: мне в его делах нравилось далеко не все. Но он был очень привлекателен как личность, я наблюдал и учился.

Был у Богатырева заместитель Валерий Григорьевич – полная противоположность. Высокий, хитроватый, в возрасте. По слухам, бывший полковник КГБ. Шеф притащил его с собой из Одессы. По хитрому доброму взгляду и улыбке Григорьича я понял, что мне будет с ним непросто. Так и вышло.

Я стал работать управляющим. Валерий Григорьич до моего прихода имел всю полноту власти, а я эту власть стал у него понемногу забирать. И началась война. Мне было интересно повоевать с бывшим полковником КГБ. Он был вкрадчиво-ласковый, добрый – и с утра до ночи искал на меня компромат. А моей задачей было вовремя понять, что он ищет, и подготовиться к возможной проблеме.

У Валерия Григорьевича обнаружилась слабость: девушки-официантки. Нет, он не был бабником, просто слишком много с ними откровенничал: любил поболтать, поделиться. Чем-то они его притягивали – он даже женился на совсем молоденькой официантке, девушке лет двадцати. Возможно, он самоутверждался за счет этих девочек, полагал, что они слушают его, открыв рот и замирая от уважения.

Они-то мне его и сдавали. Я был резкий, сильный, молодой, ни с какими девушками ничем не делился, а вот желание поделиться со мной – вызывал. Его коварные планы в отношении меня разбивались один за другим. И он стал терять власть. Ведь с каждым своим гениальным планом он шел к начальству ― а у меня уже был подготовлен контрудар, и после каждого такого сражения замдиректора терял кусочек власти. В конце концов предприятием стал полностью руководить я, и произошло это довольно быстро. Последним оплотом Валерия Григорьевича оставался склад и два закупщика, которых он контролировал, но и это направление я вскоре у него отобрал – опять-таки из-за его собственной неуклюжести и самоуверенности. На контрасте с его ошибками я выглядел в глазах шефа гораздо лучше, а главное – профессиональнее, и было несложно понять, какую из сторон поддержит Богатырев.

Мне кажется, Валерий Григорьевич так и не понял, откуда его беды. Я победил его до конца. И с этого момента, если честно, мне стало не так интересно. Я даже немного заскучал. Не с кем бороться!

Тем временем дела в «Саквояже» шли отлично, жизнь била ключом. Мы многое переделали, гостей было полно. Мы были круче всех прочих заведений «Космоса», где еще царил замшелый совковый дух. Я осваивал все новые направления и в какой-то момент решил развивать room-сервис. У нас было вкусно, классно; мы умели обслуживать, мы были крутые, непобедимые – отчего бы не занять нишу обслуживания в номерах? Я напечатал специальные меню и стал давать их посетителям ресторана – чтобы они забирали меню в номер. Это хорошо работало. Однако в какой-то момент сама гостиница «Космос» взбрыкнула – ведь у них были на территории свои рестораны, «Саквояж» отнимал у них хлеб, – и запретила нашим официантам вообще заходить в лифты. Виктор Анатольевич меня предупреждал, что я перегибаю палку и это плохо кончится. Но я со своим юношеским максимализмом говорил: «Мы заберем себе весь рум-сервис полностью». А кому это понравится? В общем, лифты для нас были закрыты, такой подлости я от них не ожидал. Однако наша выручка все равно была роскошной.

***
В те дни я уже ничем не напоминал общажного героя: стал тихим, вежливым, носил костюм-тройку, сшитый на заказ. В общем-то, я снова стал собой. И в то же время парень из общаги нет-нет да и прорывался наружу.

Работал у нас парень по имени Валера и по прозвищу Джой. Молодой, смазливый, гостям он нравился и работал более-менее неплохо. Но в какой-то момент он почему-то стал сочинять и рассказывать обо мне гадости, в том числе личного характера. Просто подходил к коллегам и начинал вываливать свои влажные фантазии. Вреда он мне не причинял, но стало противно.

До сих пор не знаю, прав был или нет, но я решил с ним разобраться.

Джой был высокий, на голову выше меня, внешне крепкий, занимался каратэ, но внутренней силы в нем не чувствовалось. Я приехал к нему домой – узнал адрес. Позвонил в дверь, он сдуру открыл. Я затолкал его в квартиру. Он сначала даже рассмеялся – не ожидал от меня ничего такого. Не испугался: ведь я был один.

Как это бывало еще в палаточном городке, мы начали с простого вежливого разговора. Я честно пытался объяснить, что он неправ и вести себя так не нужно, это не принесет никому ничего хорошего. Джой сам принял решение проглотить эту наживку. Увидев, что мне надо лишь поговорить, он стал улыбаться, поначалу осторожненько, а потом уже засмеялся в полный голос: «Вы представляете, как будет смешно, когда я всем расскажу о вашем визите? Сергей Миронов, начаа-альник, управля-яющий, приходит к официанту домой и упрашивает не рассказывать подробности? Представляете, как все будут смеяться?». Больше он ничего не успел сказать: получил в челюсть и упал на пол.

У меня не было задачи его избить, а вот напугать – обязательно.

Он лежал на полу. Я сел на стул рядом, поставил ногу ему на грудь и тихонько объяснял, что такое хорошо и что такое плохо, изредка поддавая пяткой по ребрам. Он сразу сдулся, заплакал, умолял отпустить, клялся, что больше так не будет... Я не ударил его больше ни разу, но вполне понимаю, как ему было страшно и унизительно. Я видел по его лицу, что он никогда не испытывал такого ужаса, и вполне это понимаю: мне хотелось, чтобы он прекратил дурить и болтать всякую чушь в мой адрес.

Мы провели так минут тридцать, а потом я ушел. На следующий день Джой съехал с этой квартиры и порвал со всеми нашими общими знакомыми. Больше я о нем никогда не слышал.

Парень из общаги, проявившийся неожиданно даже для меня, снова надолго ушел вглубь. Как только в нем отпала нужда, он исчез, затаился. Я воспринимаю его как некую функцию организма, которая порой пугает меня самого.

***
Я продолжал учиться ресторанному делу, и следующим предметом стала бухгалтерия. Наш главбух Седова была дамой весьма интересной, с характером и принципами. Я звал ее «генеральный бухгалтер». Она меня совершенно не приняла как руководителя, и у нас сразу начался конфликт – очередное испытание для меня. Однако я понимал, что в бухгалтерии разбираюсь слабо, и стал просить ее объяснить, как составляется баланс, как рассчитываются и оформляются налоги… Но этого мне было недостаточно. Я приглашал внешних бухгалтеров и разбирался в каждой мелочи, юридическая въедливость тогда очень пригодилась. И после того как бухгалтерия стала для меня делом прозрачным, я смог по-настоящему контролировать своего главбуха, требовать четкого соблюдения правил. Она не ожидала подобного, никто никогда не лез в ее епархию – а мне это было необходимо, чтобы стать эффективным управленцем.

Седова нагоняла страх аж на ОБЭПовцев. Однажды они пришли к нам с проверкой и вынесли мозг всем: менеджеру, кассиру, официанту, а потом отправились в бухгалтерию, чтобы навести порядок и там. Я отправился вслед за ними и увидел бегущих обратно проверяльщиков, а за ними бежала моя Седова с криками: «Куда?!? Назад!!» Оказалось, что они бесцеремонно полезли в ее сейф, а она законно возмутилась: где санкции, какие у вас основания? да вам мало не покажется сейчас! Они охотно поверили ей – да и кто бы не поверил, – и драпнули оттуда! Я искренне восхищался ею тогда. Но мы с ней не смогли сосуществовать, она уволилась, не смогла терпеть мои вечные проверки.

А спустя несколько месяцев ушел и я сам. Богатыреву в какой-то момент тоже стало скучно, он захотел развлечений. Нанял юриста и стал науськивать на меня. Ему нужен был конфликт, драйв, атмосфера соревнования, а я немного утомился и хотел просто работать. Юрист оказался туповатый, науськивался плохо. Он рыл носом землю, выискивая мои косяки, но рядом с Валерием Григорьевичем выглядел неразумным младенцем. Полковник КГБ был действительно ценным противником, а этот только раздражал. Причем раздражал он и самого Богатырева: однажды я случайно услыхал, как он разносит беднягу за топорные методы работы.

Эти спектакли меня не интересовали, и я решил уйти из «Саквояжа».
Все получилось так, как я и планировал: новое хорошее место как раз нашло меня, и настало время снова сменить объект приложения усилий. «Саквояж» научил меня бороться с сильным и умным противником. Научил думать, выжидать, не кидаться в бой, не вспыхивать. Я научился разбираться в подковерных интригах и вести скрытые войны против лиц, обладающих реальной властью. В нашем деле без подобных умений – никуда.