Дорога в ресторан. Фрагмент 2. Шиномонтаж

Blog/Blog/blog_dvr2.jpg

Дорога в ресторан.
Фрагмент 2. Шиномонтаж
#сергеймироновистории

Не скажу, что я в восторге от своего детства – многое мне неприятно вспоминать до сих пор. Может быть потому, что люблю сам управлять своей жизнью, а в детстве сделать это труднее всего? Не знаю. Позитивных воспоминаний мало.

Мама была уверена, что я, ее единственный ребенок, - вундеркинд, и с раннего детства мечтала вытащить мою гениальность наружу. Она занималась со мной очень много, по вечерам и в выходные. А в рабочее время я болтался в детском саду, которого терпеть не мог. В каждой группе есть ребенок, которого приводят раньше всех и забирают позже всех: это и был я. Родители рано разошлись, отца я видел пару раз в год; жил то у мамы, то у бабушки. Когда мама отдавала меня бабушке, я и не думал возражать! Там можно было гулять целыми днями, играть с приятелями в большом дворе старого дома…

В шесть лет, на год раньше других, меня отправили в первый класс. До сих пор уверен, что это было большой ошибкой. С первого дня я был младше, физически слабее, эмоционально неустойчивее других парней – при этом не имея мужской поддержки дома. Для мальчика это плохо. Мальчику нужно ощущение победы. Ему нужно осознавать, что он способен победить, - тогда он действительно будет побеждать. А я с первого дня в школе плелся где-то в последних рядах: мелкий, худощавый, не мечтающий о победах и лидерстве, не слишком интересный ребенок. Никто не учил меня постоять за себя, защитить себя, и я делал это сам, как умел, как догадывался: поменьше лез в драку и побольше сторонился конфликтов.
Очень любил книги, читал запоем.

В результате получился этакий романтичный подросток с романтичным взглядом на жизнь.
В школе никакой романтики не было, так что учился я плохо. Учебный процесс мне откровенно не нравился, наводил зевоту и тоску. Выделялись только литература и история. Любое стихотворение из школьной программы по литературе могу прочесть легко хоть сейчас. Особенно хорошо давались Твардовский, Маяковский:

Единица - вздор,
единица - ноль,
один -
даже если
очень важный -
не подымет
простое
пятивершковое бревно,
тем более
дом пятиэтажный, -
ну не красота ли? До сих пор наизусть помню.
А вот Пушкин, Есенин и вся наша великая русская природа усыпляли немедленно. В общем, получился начитанный троечник.

Что «единица – ноль», стало мне очевидно довольно рано: наверное, так пробивались потихоньку лидерские качества. Я все время пытался кого-то организовать, и когда в бабушкином дворе меня окружала компания мелюзги, это вполне удавалось. Потом попал в компанию ребят постарше - и даже не очень удивился, когда в лидеры меня однозначно не пустили. Я оставался одиночкой: меня не гнали из компаний, но и не признавали моего авторитета; я много занимался спортом, но не имел никаких значительных достижений. И надо ли говорить, что бакинские девушки были ко мне оскорбительно равнодушны?
А ведь мне с тринадцати лет удавалось прилично зарабатывать. Финансовая независимость меня интересовала всегда. В семье с деньгами проблем не было, но клянчить на новые джинсы не хотелось. Хотелось пойти и купить себе что понравится. Но где в советское время 13-летний подросток может нормально заработать?

Как это часто бывало, решение предложила мама. Она сказала, что я буду работать в шиномонтажной мастерской. Сказано – сделано. Через знакомых меня устроили в автосервис, и уже через несколько дней вышел на первую в жизни работу.

Хозяин сервиса по имени Рачик, горский еврей, занимался всем подряд, от сварки до ремонта колес. И толк в своем деле он знал! Рачику тащили самые безнадежные, в клочья разодранные покрышки - он ухитрялся привести их в порядок, и на них еще какое-то время можно было ездить. Купить новую резину было в те годы почти невозможно, и талантливый Рачик был нарасхват. Имелся у него и помощник, которому Рачик передавал часть дел. Мне же предстояло выполнять их мелкие поручения.

В первый день я пахал, как папа Карло: снимал колеса, домкратил машины, ставил колеса на место, бегал за обедом, заваривал чай, и так снова по кругу. Я в жизни так не уставал! Меня подбадривала только одна мысль: я, наверное, заработал кучу денег! Ведь мы работаем на троих, а у Рачика в кармане уже скопилась приличная пачка купюр.

Наступил вечер, автолюбители разъехались, и Рачик достал заветную пачку. Сначала он отсчитал несколько купюр помощнику, я с нетерпением ждал. И вот наступил мой черед.
Рачик выудил из пачки желтый рубль, вручил его мне, велел завтра не опаздывать и ушел.
С минуту я стоял на месте обалдевший, пытаясь понять, что случилось. Меня кинули!!! Я помчался домой, весь кипя от злости, и долго выплескивал на маму все, что думал о Рачике, его сервисе, его клиентах и эксплуатации детского труда. Я говорил, что ни за какие коврижки не вернусь в этот чертов сервис! Однако на следующее утро я стоял перед Рачиком и внимательно слушал.

Рачик объяснил, что будет платить мне рубль в день и ни копейкой больше. Именно столько стоит моя работа. И халтурить он мне не даст. Однако никто не мешает мне открыть глаза пошире, посмотреть по сторонам и найти себе дополнительный заработок. «Дополнительный, понимаешь?» - внушительно закончил Рачик, и мы приступили к работе. С этого дня жить стало гораздо веселее.

Моим дополнительным заработком стала мойка машин. Я предлагал автолюбителям свои услуги, многие соглашались, платили не скупясь, и этот мой доход Рачик не облагал налогом.
Однако и этому нехитрому делу пришлось поучиться. Дело в том, что в нашем автосервисе не было водопровода. Воду нужно было набирать в колонке, довольно далеко, и носить в ведрах. Поэтому расходовать ее надо было экономно: одно ведро на машину. Я не думал, что такое возможно, но меня научили, и вскоре я действительно умел вымыть целый автомобиль одним ведром – и он сверкал, как новый! За машину мне платили, как правило, от рубля до трех – в зависимости от щедрости. Иногда ни с того ни с сего давали пятерку.

В день я мыл по несколько машин и уже через пару месяцев зарабатывал рублей по двести в месяц, то есть больше, чем мама. От работы получал самое настоящее удовольствие. До сих пор помню наши обеденные перерывы… Из дома я брал с собой большой бутерброд и головку репчатого лука. Было так вкусно жевать хлеб с колбасой и хрумкать луковицей, как Буратино! Иногда ребята посылали меня в один из дворов за вафельными трубочками: какая-то семья пекла их, наполняла кремом и продавала. Обычно эти трубочки наполнялись кремом из кондитерского мешка с двух сторон, а в середине оставалась пустота, но для нас их наполняли полностью. Вот это было лакомство!

Вскоре я научился многое делать, и меня стали переманивать другие автосервисы: звали мастером, предлагали хорошую оплату. Я отказывался: у них я не мог бы мыть машины, лишился бы легкого дохода. Да и профессия автослесаря не была моей мечтой, хотя они отлично зарабатывали, и я это знал. Самому Рачику много раз предлагали присоединиться к другим автосервисам, сулили большие деньги, но он не соглашался и правильно делал. Рачик действительно гениально восстанавливал колеса и меня этому научил. У него была такая репутация и такая клиентская база, что можно было не бояться конкурентов вообще.
Атмосфера автосервиса нравилась мне так сильно, что иногда я даже жертвовал школой и, конечно, проводил на работе все выходные. Спорт пришлось бросить, на него не оставалось времени. Так продолжалось несколько месяцев, почти до самого отъезда в Россию, и работа у Рачика, наверное, - одно из немногих приятных моих воспоминаний о детстве.
В целом же в те годы я был собой недоволен. Смутно понимал, что хочу для себя другой жизни, другого места в ней. Понимал, что это неправильная жизнь, неправильный образ, неправильное… позиционирование, что ли, но откладывал самосовершенствование на потом, когда я стану физически сильным. Сила в Баку ценилась превыше всего и уж точно превыше начитанности.

Как стать таким – я понятия не имел. Дома в шкафу нашлась книжка «Если хочешь быть здоров», ее автор советовал купить гантели и качать мышцы дома самостоятельно. Так я и поступил. Еще пытался заниматься дзюдо. Особого результата не припомню: то ли делал неправильно, то ли организм еще не поспел… то ли понимал, что всё это внешний антураж, а истинная сила - бешеная, сокрушающая - может идти только изнутри. Как ни странно, уже тогда я понимал, что бешеным быть выгодно: я видел таких ребят – по малейшему поводу они без сомнений бросались в драку, били страшно, все опасались их, обходили стороной, а главное – явно уважали. Но что нужно делать мне – я не знал. Во мне была агрессия, но такая… мелкая. Такую лучше прятать, чем показывать.

Я с ужасом думал об армии, об Афганистане, и понимал, что совершенно к этому не готов. До тошноты боялся будущей службы, но пока что совсем не боялся сгущавшихся волнений и далекого карабахского шума….

Наверх
Заголовок страницы Контент сайта